Настал момент истины. Сейчас прогремит взрыв. Я не знаю, как отреагирует Корсентер на правду, но сказать мне о ней придется.

— У меня нет печати.

— Прости, что? — сощурившись, осведомилась девочка.

— У меня её нет, — громче повторила я. — Поэтому ты её не получишь.

Миг, и лицо девочки исказила гримаса злобы. Одним пасом руки она магией откинул меня к стене. Я больно приложилась головой о камни, скатившись вниз на пол, и застонала. «Кэндис» нависла сверху и обхватила ладонью лицо, сжимая со всей яростью.

— Ты его отдала ему, да?! Орденаталю?!

— Даже если так, тебе не удастся его забрать, — зло выплюнула я, попытавшись отцепить детскую руку от своего лица, но ребенок оказался с мужской силой.

Внезапно настроение Корсентера изменилось. Гнев сменился милостью, и он растянул губы в подобии улыбки. Я вздрогнула. Демон отпустил меня и отступил на шаг назад.

— Но он ведь придет за тобой?

«К сожалению, да», — подумала я, но вслух ничего не ответила. Он и так прочел ответ в моих глазах. Он знал его, исходя из наших отношений.

— Отлично!

Ребенок вновь подошел ко мне и схватил за запястье с брачной татуировкой. Вывернув руку внутренней стороной, Корсентер начал водить по татуировке пальцами. От его магии шли искры, по лицу «Кэндис» можно было сказать, что способности демона причиняют ему боль, отнимают его жизнь. Наконец, Корсентер отстранился от меня, но из его глаз не ушла злость.

— Теперь он придет за тобой. Как можно быстрее, ведь знает, в какой опасности ты находишься, — пояснил мне похититель и задумчиво добавил: — Ты такая светлая и яркая, что невозможно представить тебя рядом с Орденаталем, но стоило мне увидеть вас случайно, и я понял, что это любовь. Знаешь, твои родители тоже друг друга любили. И дитя своей любви спрятали слишком хорошо.

— Но ты всё равно нашел меня.

— Никогда бы не догадался, если бы не тот случай в академии, когда ты случайно выронила артефакт. Надо было сразу его схватить, но я испугался — мы были в школе магии, многие из здешних учителей сильные маги, не говоря об одаренных учениках, которые бы встали на твою защиту.

— Мои родители живы?

— О нет, их я нашел спустя пять лет. Но пять лет ничто по сравнению с тем сроком, который я потратил на их убийство. Я тебе говорил, что магия отнимает мои года, приобретенные большими усилиями.

— Ты забирал магию других одаренных! Разве это можно назвать усилиями? — сжимая от злости кулаки, спросила я. Ирнелия притихла, даже слезы в её глазах высохли. Казалось, она ждет неминуемой смерти. Но я так легко сдаваться не собиралась. Мои родители мертвы, я же не торопилась отправляться на тот свет.

— Ты ничего не понимаешь! Власть — именно её вкус заставляет чувствовать жизнь полной. Без неё личность ничто, лишь оболочка без чувств, эмоций, воли. Стадо, которое не знает, чего хочет. Я хочу вечного могущества, так как достоин его.

— Ты сумасшедший, — констатировала я. — Ты настолько сумасшедший, что рядом с тобой все другие люди действительно бесхребетные создания! Вот только у каждого из нас есть сердце и душа, которые желают индивидуальности. Хочешь знать более простой способ получить вечное могущество? Влюбись и добейся ответного чувства! Тогда ты поймешь, что жизнь — это вечность, и ты для кого-то не просто власть, ты — целый мир.

— Властью можно создать и любовь, и богатство. Зачем жертвовать чем-то в ущерб себе, когда можно получить всё?

— Вот только предела нет. Желания — это бесконечность. И в итоге ты уничтожишь сам себя, не в силах удовлетворить возрастающие желания.

— Знаешь, а я бы хотел разделить власть с тобой. Ты мне понравилась с первого дня, как вошла в аудиторию. Как жаль, что ты влюблена в своего мужа. Из нас могла бы получиться неплохая пара.

— Ты всем пленным предлагаешь подобный союз?

Демон рассмеялся, покачав головой. Странно, он был в человеческом теле, но в моей голове я словно представляла на месте «Кэндис» высокого длинноволосого мужчину, даже голос его звучал грубо, обволакивающе. Корсентер поднялся на ноги и искривил пухлые губы в усмешке.

— Кажется, у нас гости.

Демон заставил меня встать на колени и приставил к горлу клинок. Я затаила дыхание, боясь пошевельнуться, но когда из перехода шагнул Раал, я невольно подалась вперед. Лезвие полоснуло кожу, причиняя боль. Корсентер, схватив меня за плечо, прижал к себе.

Глаза кагана Багровых степей сверкнули ультрамарином, ипостась частично сменилась, и теперь в нем с трудом можно было узнать моего мужа. Но даже таким он пугал меня в тысячи раз меньше, чем невинный на вид ребенок за моей спиной. Вскоре действующих лиц прибавилось, и через другие переходы шагнули Вийон и Дэн.

— А ты с подмогой! — усмехнулся Корсентер.

— Они сами увязались. Я их не звал, — ответил Раал, — просто они друзья, но ты ведь не знаешь значение этого слова?

— Не пытайся вызвать мою зависть, мальчишка, — хохотнул демон и почти миролюбиво добавил: — Лучше кинь печать в круг пентаграммы. Только смотри не промахнись, а то моя рука может дрогнуть, и от твоей жены останутся лишь воспоминания.

Раал встретился со мной взглядом. Я молчаливо постаралась выразить всю гамму чувств: от извинений за свой самоотверженный поступок до любви к нему. И он не обвинял меня. Мужчина кивнул и слабо улыбнулся. Он знал мой характер, знал, кого он полюбил, поэтому и сейчас не злился. Мы оба имели привычку кардинально решать проблемы.

Раал взглянул на Дэна, и только сейчас я заметила, что печать вовсе не у моего мужа. Её сжимает в руках Диалтон. Дэн бросил мимолетный взгляд на меня, вновь взглянул на своего друга, усмехнулся и со злостью выбросил печать в сторону, прямо в круг пентаграммы. Он это сделал! Дэн, выглядящий бездушным, ради друга подверг опасности не только себя, но и весь род демонов!

Линии пентаграммы зажглись, отбрасывая целые стены света вверх. В этот момент я поняла: все хуже, чем могло быть. Все очень и очень плохо! Что дает печать могущества, исходя из названия? Естественно, то самое могущество! И что мы будем иметь после завершения ритуала? Очень могущественное существо, справиться с которым не удастся трем демонам!

Пожалела ли я о своем поступке? Бросив мимолетный взгляд на сжавшуюся в комочек Ирнелию, я поняла, что не изменила бы своего решения, зная исход заранее. Бросить подругу в беде? Как бы глупо это не звучало, но это не по моим правилам. Если мы в силах что-то изменить, то надо менять.

Корсентер дернул меня в сторону, вновь полоснув ножом по горлу. Раал подался вперед, но его удержал Вийон, тоже частично трансформировавшийся. Я уже не чувствовала боли от ран на шее, настолько меня захватила тревога. У самой пентаграммы Корсентер отбросил меня подальше, а сам шагнул внутрь.

Полосы света взвились до самого потолка, и стоило им немного утихнуть, как в кругу стоял высокий длинноволосый мужчина с хищными чертами лица. Он раскинул руки в стороны, словно питался энергией печати. Я отползла назад.

Меня тут же поднял Раал, прижав к себе. Сейчас он вновь был в человеческом обличии.

Погладив моё лицо, демон приник к моим губам коротким прощальным поцелуем и тут же отстранился, а мне осталось хватать ртом воздух и смотреть, как муж направился к пентаграмме. Выпустив столп черной мглы, Раал пытался помешать ритуалу, создать резонанс, с помощью которого печать «выпрыгнет» из пентаграммы.

Меня обнял за плечи Вийон, оттаскивая, чтобы я не бросилась к Раалу. Дэн мгновение задумчиво смотрел на друга, после чего повернулся к нам и четко проговорил:

— Уводи девушек. Сейчас же.

— А ты?

— Мы не жильцы. Эту силу никто не сможет срезонировать — слишком могущественная. Нужно выиграть время, замедлить ритуал, чтобы у тебя была возможность не только увести девушек, но и предупредить Вельзевула.

— Я не оставлю вас тут!

— Вийон! — зашипел Диалтон, схватив друга за плечо. — Уходи отсюда сейчас же! Ты нужен демонам! Без тебя все три мира обречены!